В ранний час Тикаль напоминал город-призрак
—Почему Тикаль был построен здесь, в диких лесах, а не на берегу расположенного
всего в 40 км отсюда озера Петен-Ица, дон Эрик? Вы можете мне сказать, почему именно
здесь?
Дон Эрик не знал.
—Возможно, случайно, — произнес я, чтобы дать потеющему великану хоть какой-то
ответ. Загорелой тыльной стороной ладони Хулио сердито провел по покрытому потом лбу.
—Ерунда! Это не случайность! Тикаль — это математический и астрономический
монстр... — Хулио стал неожиданно красноречив. Жестом превосходства он указал на 70-
метровую пирамиду справа от нас. — Это храм IV! — Он указал налево, где стояла пирамида
высотой «всего» 44 м. — Это храм I. Если из центра храма IV вы проведете линию к центру
храма I, она точно укажет азимут1 захода солнца 13 августа. Да, а перед нами храм III. Прямая
между храмами I и III показывает равноденствие, а еще одна прямая — между храмами III и
IV — восход солнца в первый день зимы. Что вы скажете об этом, дон Эрик!
Дон Эрик молчал, но Хулио поймал его скептический взгляд.
—Храм V — он находится там, позади, — расположен точно под прямым углом к
храмам I и IV! — сверкнул он глазами.
—Ну и что? Найдутся и другие здания, расположенные между собой под прямым углом.
Что в этом особенного? Хулио угрожающе подступил ко мне: — У вас есть с собой компас?
Я достал компас из кофра камеры, Хулио взял его в свои огромные ручищи и предложил
мне взглянуть на положение красной стрелки, которая неизменно показывала на север.
Азимут — это горизонтальный угол, измеряемый по ходу часовой стрелки от 0° до
360° от северного направления магнитного меридиана до определяемого направления.
—Вы можете найти пирамиду, которая сориентирована на север, юг, восток или запад?
— спросил Хулио.
Я посмотрел по красной стрелке на грани пирамиды.
—Нет, — сказал я.
Хулио высокомерно улыбнулся:
—Хорошо. Тогда давайте залезем на храм I!
Храм IV — крутая пирамида высотой 70 м
Мы взвалили камеры на плечи и послушно последовали за великаном. Хулио ловко
взошел на нижнюю ступень храма; многие годы он часто взбирался наверх с компасом и
измерительными приборами, для нас же подъем оказался отчаянным мероприятием. Ступени
были высотой по колено и настолько круто расположены одна над другой, что мне
вспомнились альпинисты на отвесных скалах наших гор в Швейцарии. Под нами лежала
поросшая травой площадь, окруженная пирамидами и храмами. Пятеро ранних туристов, для
перестраховки одетые в разноцветные дождевики, стали крошечными, как усердные муравьи,
которым их ленивая матка дала задание сфотографировать все стелы — каменные
штуковины, прежнее назначение которых является спорным.
Запыхавшись, мы поднялись на самую высокую платформу пирамиды, которую
археологи называют храмом I.
Воздух как в парнике и издает магическое звонкое жужжание, вокруг нас носятся
москиты. Пятеро туристов задирают головы и смотрят вверх, на нас. Один крикнул по-
английски:
—Как там наверху?
—Дурацкий вопрос, — пробормотал Ральф и крикнул в ответ: — Почти как на вершине
Маттерхорн! — Он держался за прочную стальную цепь, на всякий случай прикрепленную к
каменным руинам. — Тот, кто полетит отсюда кувырком, уже не встанет, правда, дон Хулио?
Эту реконструкцию древнего Тикаля я сфотографировал в Антропологическом музее Гватемала-сити
— Переломы срастаются, — равнодушно ответил Хулио. — Хуже свалиться с 70-
метрового храма IV. В прошлом году двое туристов и местный гид разбились насмерть.
— На Маттерхорне каждый год погибают четверо альпинистов, — привел Ральф
отечественные данные.
—С кроссовками на ногах! — добавил я, потому что как раз думал о том, насколько
легче было бы карабкаться в кроссовках.
Слово взял Хулио:
—Дон Эрик, посмотрите сюда, на храм V! Он находится под прямым углом к храму I
или IV?
Храмы I, III и IV расположены между собой под прямым углом
Мы стояли на храме I. Я взглянул на лестницы и боковые стены, посмотрел прямо на
храм V, потом на более удаленный храм IV. Компас подтверждал то, что я и так видел: храмы
IV, I и V образовывали прямоугольный треугольник. Что могло здесь волновать? Почему их
не могли случайно построить под прямым углом между собой? Так я и сказал.
—Не в этом дело, — разъяснил мне Хулио. — Вы установили, что ни один храм не
сориентирован по странам света, и как раз согласились с тем, что храмами IV, I и V обозначен
прямоугольный треугольник. В каком направлении отклоняются стороны V и I от оси север —
юг?
Улыбаясь, Хулио протянул мне мой компас. Я сориентировал его на храм V.
—Примерно от 15 до 17° к северо-востоку, — нерешительно снял я показания, — но
может быть, мой старый компас не совсем точен...
—Ровно 17°! — возликовал Хулио Чавес, горный инженер, которому это было точно
известно. — Я говорю вам: здесь нет ничего случайного!
Я ничего не понял. Что это за ерунда с 17° отклонения к северо-востоку?
—Дон Эрик! — Хулио говорил спокойно и многозначительно. Я внимательно
посмотрел на него, подняв голову кверху. — Тула. Чичен-Ица. Майяпан. Теотиуакан... Это
лишь несколько городов майя, указанных в любом путеводителе. Везде оси зданий
отклоняются в северо-восточном направлении на 17°. Вы считаете, это случайно?
После такого поразительного заявления Хулио сделал паузу, которая восхитила бы
самого требовательного режиссера. Я смутно понимал, насколько это сообщение значительно.
Хулио хотел доказать, что все церемониальные центры Месоамерики2 созданы по единому
плану, в котором была задана единая ориентация его сооружений. Города, названные Хулио в
качестве примера, были построены в разное время, однако их застройщики и архитекторы
—Почему Тикаль был построен здесь, в диких лесах, а не на берегу расположенного
всего в 40 км отсюда озера Петен-Ица, дон Эрик? Вы можете мне сказать, почему именно
здесь?
Дон Эрик не знал.
—Возможно, случайно, — произнес я, чтобы дать потеющему великану хоть какой-то
ответ. Загорелой тыльной стороной ладони Хулио сердито провел по покрытому потом лбу.
—Ерунда! Это не случайность! Тикаль — это математический и астрономический
монстр... — Хулио стал неожиданно красноречив. Жестом превосходства он указал на 70-
метровую пирамиду справа от нас. — Это храм IV! — Он указал налево, где стояла пирамида
высотой «всего» 44 м. — Это храм I. Если из центра храма IV вы проведете линию к центру
храма I, она точно укажет азимут1 захода солнца 13 августа. Да, а перед нами храм III. Прямая
между храмами I и III показывает равноденствие, а еще одна прямая — между храмами III и
IV — восход солнца в первый день зимы. Что вы скажете об этом, дон Эрик!
Дон Эрик молчал, но Хулио поймал его скептический взгляд.
—Храм V — он находится там, позади, — расположен точно под прямым углом к
храмам I и IV! — сверкнул он глазами.
—Ну и что? Найдутся и другие здания, расположенные между собой под прямым углом.
Что в этом особенного? Хулио угрожающе подступил ко мне: — У вас есть с собой компас?
Я достал компас из кофра камеры, Хулио взял его в свои огромные ручищи и предложил
мне взглянуть на положение красной стрелки, которая неизменно показывала на север.
Азимут — это горизонтальный угол, измеряемый по ходу часовой стрелки от 0° до
360° от северного направления магнитного меридиана до определяемого направления.
—Вы можете найти пирамиду, которая сориентирована на север, юг, восток или запад?
— спросил Хулио.
Я посмотрел по красной стрелке на грани пирамиды.
—Нет, — сказал я.
Хулио высокомерно улыбнулся:
—Хорошо. Тогда давайте залезем на храм I!
Храм IV — крутая пирамида высотой 70 м
Мы взвалили камеры на плечи и послушно последовали за великаном. Хулио ловко
взошел на нижнюю ступень храма; многие годы он часто взбирался наверх с компасом и
измерительными приборами, для нас же подъем оказался отчаянным мероприятием. Ступени
были высотой по колено и настолько круто расположены одна над другой, что мне
вспомнились альпинисты на отвесных скалах наших гор в Швейцарии. Под нами лежала
поросшая травой площадь, окруженная пирамидами и храмами. Пятеро ранних туристов, для
перестраховки одетые в разноцветные дождевики, стали крошечными, как усердные муравьи,
которым их ленивая матка дала задание сфотографировать все стелы — каменные
штуковины, прежнее назначение которых является спорным.
Запыхавшись, мы поднялись на самую высокую платформу пирамиды, которую
археологи называют храмом I.
Воздух как в парнике и издает магическое звонкое жужжание, вокруг нас носятся
москиты. Пятеро туристов задирают головы и смотрят вверх, на нас. Один крикнул по-
английски:
—Как там наверху?
—Дурацкий вопрос, — пробормотал Ральф и крикнул в ответ: — Почти как на вершине
Маттерхорн! — Он держался за прочную стальную цепь, на всякий случай прикрепленную к
каменным руинам. — Тот, кто полетит отсюда кувырком, уже не встанет, правда, дон Хулио?
Эту реконструкцию древнего Тикаля я сфотографировал в Антропологическом музее Гватемала-сити
— Переломы срастаются, — равнодушно ответил Хулио. — Хуже свалиться с 70-
метрового храма IV. В прошлом году двое туристов и местный гид разбились насмерть.
— На Маттерхорне каждый год погибают четверо альпинистов, — привел Ральф
отечественные данные.
—С кроссовками на ногах! — добавил я, потому что как раз думал о том, насколько
легче было бы карабкаться в кроссовках.
Слово взял Хулио:
—Дон Эрик, посмотрите сюда, на храм V! Он находится под прямым углом к храму I
или IV?
Храмы I, III и IV расположены между собой под прямым углом
Мы стояли на храме I. Я взглянул на лестницы и боковые стены, посмотрел прямо на
храм V, потом на более удаленный храм IV. Компас подтверждал то, что я и так видел: храмы
IV, I и V образовывали прямоугольный треугольник. Что могло здесь волновать? Почему их
не могли случайно построить под прямым углом между собой? Так я и сказал.
—Не в этом дело, — разъяснил мне Хулио. — Вы установили, что ни один храм не
сориентирован по странам света, и как раз согласились с тем, что храмами IV, I и V обозначен
прямоугольный треугольник. В каком направлении отклоняются стороны V и I от оси север —
юг?
Улыбаясь, Хулио протянул мне мой компас. Я сориентировал его на храм V.
—Примерно от 15 до 17° к северо-востоку, — нерешительно снял я показания, — но
может быть, мой старый компас не совсем точен...
—Ровно 17°! — возликовал Хулио Чавес, горный инженер, которому это было точно
известно. — Я говорю вам: здесь нет ничего случайного!
Я ничего не понял. Что это за ерунда с 17° отклонения к северо-востоку?
—Дон Эрик! — Хулио говорил спокойно и многозначительно. Я внимательно
посмотрел на него, подняв голову кверху. — Тула. Чичен-Ица. Майяпан. Теотиуакан... Это
лишь несколько городов майя, указанных в любом путеводителе. Везде оси зданий
отклоняются в северо-восточном направлении на 17°. Вы считаете, это случайно?
После такого поразительного заявления Хулио сделал паузу, которая восхитила бы
самого требовательного режиссера. Я смутно понимал, насколько это сообщение значительно.
Хулио хотел доказать, что все церемониальные центры Месоамерики2 созданы по единому
плану, в котором была задана единая ориентация его сооружений. Города, названные Хулио в
качестве примера, были построены в разное время, однако их застройщики и архитекторы
придерживались таинственных общих преданий. Странно.
Единственным установленным фактом может считаться то, что храмы и пирамиды были
построены вовсе не в качестве фона для фотографирующихся туристов XX в. Все остальное
— предположения или умозрительные рассуждения.
С самого начала храмы и пирамиды находились там, где сегодня располагаются их
развалины. Несомненно, проектировщики Тикаля при выборе строительной площадки о чем-
то думали, когда — не случайно! — корчевали девственный лес именно здесь. Ведь
изначально каждый застройщик принимает решение о том, где будет располагаться
стройплощадка. Последующие инвестиции должны достичь цели.
Вероятно, Тикаль был стройплощадкой особого рода. Раскопки подтверждают, что
некоторые «новостройки» были возведены на более старых фундаментах, дорогостоящая
земля на протяжении веков застраивалась не раз — как это постоянно происходит на
Манхэттене: сносят небоскребы, на том же месте строят новые. Почему? Сердце Манхэттена
незыблемо привязано к квадратам плана.
Область высокоразвитых культур майя — от севера Мексики и до южных районов
Центральной Америки, от Никарагуа до Панамы, которые больше тяготеют к прикарибским
и южноамериканским традициям.
По неизвестным причинам центр города Тикаль зафиксирован, так сказать, в
кадастровой книге, исключением являются лишь пирамиды — они возведены на девственной
земле, т. е. находятся тут с самого начала и пережили гибель цветущей столицы майя.
Пирамиды имели особое значение. Какое? До сих пор нет единого убедительного
мнения о собственно цели этих каменных изваяний.
Служили ли они обсерваториями? Но тогда почему их столько нагромождено в одном
месте?
Были ли это гробницы? То тут, то там находят склепы внутри пирамид, однако
роскошные надмогильные памятники — даже для императоров и жрецов — можно было бы
возвести с меньшими затратами. И самое главное: если они служили вместилищами для
гробниц, то тогда следовало бы ожидать, что во всех пирамидах будут обнаружены склепы, а
это не соответствует действительности.
Может быть, они принадлежали школам различных философских направлений?
Маловероятно или исключено. Где должны были бы учить преподаватели, а студенты
учиться? На вершине пирамиды место нашлось бы лишь для немногих.
Не были ли сплошные массивные каменные башни местами жертвоприношений, где
жрецы в ужасном ритуале извлекали из тел рабов сердца и преподносили богам Солнца?
Когда возникли пирамиды Тикаля, еще не было человеческих жертвоприношений, есть
документальное подтверждение, что подобное явление возникло значительно позже. Кроме
того, если уж на то пошло, для жертвоприношений не требуется столько жертвенников,
сколько сосредоточено пирамид в Ти-кале. Археологи университета Пенсильвании, США, в
одной только центральной зоне зафиксировали более 60 развалин пирамид, причем все
пирамиды разной величины, вплоть до 70-метровой храмовой пирамиды.
Были ли пирамиды мемориалами династий правителей? Выражали ли своими размерами
влияние и мощь династий? Такое предположение не лишено смысла. В Тикале были найдены
стелы правителей. Если они позволяли себе роскошь строительства пирамиды, то, будучи
одновременно царями и жрецами, должны были, располагая глубокими знаниями в области
математики, астрономии и архитектуры, придерживаться неких передаемых из поколения в
поколение — а может, навязанных? — планов. Астрономическая ориентация «резиденций
правителей» уже всерьез не оспаривается.
Вопрос вопросов: погребены ли под пирамидами древние, настоящие боги? Вместе с их
вооружением, восхищавшим аборигенов, и таинственными техническими приборами?
Похоронены ли в так называемых могилах жрецов исключительно стражи и защитники богов?
Те существа, которые привели сюда народ и дали ему знания? Требовали ли боги возведения
массивных, крепких, что называется «на века» каменных «крепостей» как указателей для
будущих поколений?
Такие умозрительные рассуждения должны быть подтверждены или опровергнуты.
Однако до сих пор ни под одной пирамидой не проложена штольня к ее центру! Штольни же
должны уходить под землю настолько, насколько пирамида возвышается над землей.
В музее города Лейден в Голландии хранится нефритовая пластинка, называемая в
литературе «лейденской пластиной». Она относится к древнейшим находкам в Тикале. На ней
высечены 15 глифов майя. После нечитабельного имени сказано: «...здесь спустился этот
властелин небесной династии Тика-ля» . Небесной династии? Какой правитель спустился?
Вопросы, остающиеся без ответа, но позволяющие сделать выводы.
Должно быть, Тикаль был стройплощадкой особого рода
Гробницы? Обсерватории? Резиденции правителей? Места жертвоприношений?
Строители Тикаля владели письменностью, имели совершенный календарь. Все
известные нам народы развивались медленно, постепенно обретали свои знания и умения,
умножая и совершенствуя их. Людям никогда ничего не сваливалось с небес. Или все-таки
сваливалось?
Тикаль был священным местом с постройками в определенных местах. Все, что было
построено, оберегалось, в случае необходимости расширялось, и об этих строениях никогда
не забывали. Должно быть, Тикаль был тем самым центром, который сегодня мы назвали бы
местом паломничества. Город разрастался. Появлялись новые площади, новые храмы, с еще
более пышно украшенными святынями. Но в какую бы эпоху ни происходило строительство
— положение и ориентация сооружений были подчинены астрономическому закону, все и вся
было подчинено данным, полученным по небесным светилам. Это мы знаем, и больше не
знаем ничего.
Я разделяю восхищение специалистов, преклоняющихся перед выдающимися
достижениями наших предков. Разумеется, у майя были замечательные зодчие и
несравненные художники-ремесленники. Разумеется, они способны были без посторонней
помощи возвести свои устремленные к небу сооружения. Если согласиться со всем этим,
остается вопрос КАК?, который возникает после вопроса ОТКУДА? взялись все эти
способности. Ответы на них стыдливо положили в долгий ящик.
«В том, что известно, пользы нет, Одно неведомое нужно...» — писал Гете в «Фаусте».
Возможно, речь шла о Тикале.
Во всем мире футбольные поля имеют размеры 105 х 70 м. Размеры Большой площади
между храмами I и II — 120 х 75 м. С юга к площади примыкает главный акрополь,
занимающий в два раза большую (!) площадь. Комплекс из 42 зданий скомпонован вокруг
шести дворов, которые расположены на уровнях разной высоты. Десятки зданий с подвалами
соединены между собой лестницами и каменными дверями — лабиринт, в котором легко
заблудиться.
Никто не может определенно сказать, что происходило прежде в этом огромном
комплексе зданий. Возможно, это были жилища жрецов, административные учреждения или
далее амбары для «священных запасов». От фантастического хитросплетения переходящих
друг в друга помещений акрополя у толкователей Тикаля, видимо, затмевается разум и
отнимается речь. Если бы комплекс располагался на одном уровне, можно было бы
согласиться с предположением, что дома-соты из комнат, залов и коридоров расширялись по
мере необходимости. Однако лабиринт сооружений расположен на шести уровнях-площадках
разной высоты, которые созданы человеческими руками. Это требовало организации. Это
требовало инструментов. В конце концов, это требовало осмысленной цели, а следовательно,
проектирования. Люди каменного века справились с этим.
—Люди каменного века! — задумавшись, произнес я вслух так, что услышал Хулио.
Какое-то мгновение он озадаченно смотрел на меня, а потом беззвучно рассмеялся. Он не мог
совладать с собой. Он сложил рупором свои загорелые руки с продубленной кожей и крикнул
в сторону акрополя: «Люди ка-мен-но-го ве-ка! Аю-ди ка-мен-но-го ве-ка!» Затем раздался
дребезжащий хохот великана. Пирамиды и пустые помещения акрополя отзывались эхом.
Хулио показалось забавным, как взрывы его хохота отражались раскатами исходных гласных.
—Дон Эрик! — улыбнулся он мне, с наслаждением прислушиваясь. — Так смеются
сами боги!
Наука определила для людей каменного века доминирующую характеристику: они не
знали металлов. Все, что они создали, — сооружения, стелы с филигранной отделкой,
скульптурные рельефы — было сделано без применения металлических инструментов.
Считается, что они работали заточенными костями, топорами из базальта, диорита или
обсидиана3 (его называют также вулканическим стеклом, это самая твердая горная порода).
—Вы же не верите в эти глупости, дон Эрик! — Хулио с насмешкой посмотрел на меня.
Базальт — вулканическая излившаяся горная порода. Диорит — полевой шпат,
роговая обманка и битотит; сегодня добывается для изготовления могильных плит и
мостового камня. Обсидиан — застывшая лава с высоким содержанием кремния.
—Почему же нет? До сих пор в Тикале не были найдены ни металлические изделия, ни
какие-либо развалины, которые можно было бы принять за установки для их обработки?
—Что это доказывает? Когда начались раскопки, остатки Тикаля находились под землей
уже свыше 1000 лет, на них выросли леса, над ними лили тропические ливни. В этой
местности даже наши якобы нержавеющие стальные ножи превращаются в труху при жизни
одного поколения. Какие металлы, кроме благородных, которые слишком мягки, чтобы ими
можно было обрабатывать камень, сохранились бы по прошествии тысячелетий?
—Подумайте не только о Тикале. До сих пор ни в одном поселении майя не нашли
металла...
42 здания сгруппированы на разной высоте вокруг шести дворов
Хулио сел на ступень лестницы, я протянул ему сигареты, он взял одну, но не заметил
протянутой мной зажигалки.
— Много лет я думал об этом, и вот к какому выводу пришел: должно быть, металл был
для майя священным! Может быть, они почитали его как подарок богов жрецам и ученым,
оберегали и даже прятали. Жрецам было известно — от богов, — что из металла можно было
много чего изготовить, например кинжалы, мечи, щиты и другие орудия убийства. Они также
знали, что народ был угнетен, его понуждали работать на стройках. Такая жизнь под
постоянным гнетом могла привести к восстанию, к революции, поэтому мудрые жрецы не
допускали, чтобы металл попал в руки угнетенных. И тем не менее я утверждаю, что у многих
майя металл был! Разве тонкие работы каменотесов это не подтверждают? Разве можно было
все это сделать камнем по камню или заточенными костями? Дон Эрик, были найдены
прекрасные, высеченные из горного хрусталя головы. По всей видимости, они были
обработаны с помощью металла. И изящные колесики тоже!
—Колесики? — перебил я и воспользовался паузой, чтобы дать Хулио прикурить
сигарету. — Я много раз читал, что майя не знали колеса!
Хулио затянулся и сказал, выдыхая дым:
—Тогда сходите в Музей доколумбового искусства в городе Оаксака. Там вы увидите
колесики из горного хрусталя. А в антропологических музеях Мехико и Халапа в витринах
стоят детские игрушки на колесах! Что-то вроде собаки, которая тащит тележку... Все найдено
в жилищах майя.
Детская игрушка майя, найденная в долине Халапа, — здесь не только знали о колесах,
но и использовали их
Совершенное произведение искусства «людей каменного века»
Тончайшая гравировка сделана без применения металлических инструментов?
Хулио дополнил и подтвердил мои знания. В городе Копан в Гондурасе я
сфотографировал зубчатые колеса как доказательство существовавшей некогда технологии. К
сожалению, в Копане зубчатые колеса ютятся в углу большой площади. В объектив моей
камеры попали также каменные колеса, явно имеющие ступицу. Незадолго перед тем я
прочитал, что хотя индейцам майя колесо и было известно, но они им не пользовались. Это
было бы вполне убедительно, если бы не было дорог...
Из Тикаля через девственный лес ведут пять дорог, имеющие прочное основание. Эти
дороги со светлым покрытием в специальной литературе называют путями процессий или
церемониальными дорогами. Удивительно, какие только спасательные круги не кидает
археология, чтобы сохранить жизнь обреченным теориям!
С помощью аэрофотоснимков давно доказано, что города майя были соединены между
собой сетью дорог. В городе Коба на севере современного штата Кинтана Роо начинались или
заканчивались 16 (!) дорог. Плавной дугой дорога проходит мимо города Коба в Яксуна,
небольшое селение недалеко от наиболее значительных развалин Чичен-Ица. На
аэрофотоснимках видны светлые полосы в темно-зеленой растительности тропических лесов;
можно предположить, что 100-километровая дорога Коба — Яксуна проходила через Чичен-
Ица и тянулась до Майяпана и Уксмаля. Это было что-то вроде 300-километрового шоссе!
Если верить снимкам, эту дорогу превосходила дорога от Джибильчаль-туна под Меридой,
столицей Юкатана, до восточного побережья Карибского моря у острова Косумель.
Кажется, что дорожные строители работали по единому заказу: все дороги вымощены
дробленой скальной породой, на которую нанесено светлое, устойчивое к атмосферным
воздействиям покрытие. Участок Коба — Яксуна имеет ширину 10 м и вполне подошел бы
для церемониальной дороги — там могли бы маршировать в ряд 15 человек.
Стокилометровая дорога разделена на семь прямых, словно по линейке проведенных,
участков, самый длинный из которых составляет 36 км; в конце каждого отрезка дорога
немного поворачивает.
Исследователи считают, что майя не знали компаса. Но как они отмечали трассы?
Какими геодезическими средствами располагали?
Ориентировали ли они трассу по сигнальным кострам или столбам дыма? Местность
здесь ровная, как дно сковородки, к тому же поросшая густым девственным лесом; гор, с
которых можно было бы подавать знаки, не имеется. Костры, полыхающие в темно-зеленой
чаще, пожалуй, были бы видны на пару километров. Во время дискуссии один из участников
сказал, что речь идет о легко решаемой проблеме: люди по прямой линии протягивали канаты
— предположения или умозрительные рассуждения.
С самого начала храмы и пирамиды находились там, где сегодня располагаются их
развалины. Несомненно, проектировщики Тикаля при выборе строительной площадки о чем-
то думали, когда — не случайно! — корчевали девственный лес именно здесь. Ведь
изначально каждый застройщик принимает решение о том, где будет располагаться
стройплощадка. Последующие инвестиции должны достичь цели.
Вероятно, Тикаль был стройплощадкой особого рода. Раскопки подтверждают, что
некоторые «новостройки» были возведены на более старых фундаментах, дорогостоящая
земля на протяжении веков застраивалась не раз — как это постоянно происходит на
Манхэттене: сносят небоскребы, на том же месте строят новые. Почему? Сердце Манхэттена
незыблемо привязано к квадратам плана.
Область высокоразвитых культур майя — от севера Мексики и до южных районов
Центральной Америки, от Никарагуа до Панамы, которые больше тяготеют к прикарибским
и южноамериканским традициям.
По неизвестным причинам центр города Тикаль зафиксирован, так сказать, в
кадастровой книге, исключением являются лишь пирамиды — они возведены на девственной
земле, т. е. находятся тут с самого начала и пережили гибель цветущей столицы майя.
Пирамиды имели особое значение. Какое? До сих пор нет единого убедительного
мнения о собственно цели этих каменных изваяний.
Служили ли они обсерваториями? Но тогда почему их столько нагромождено в одном
месте?
Были ли это гробницы? То тут, то там находят склепы внутри пирамид, однако
роскошные надмогильные памятники — даже для императоров и жрецов — можно было бы
возвести с меньшими затратами. И самое главное: если они служили вместилищами для
гробниц, то тогда следовало бы ожидать, что во всех пирамидах будут обнаружены склепы, а
это не соответствует действительности.
Может быть, они принадлежали школам различных философских направлений?
Маловероятно или исключено. Где должны были бы учить преподаватели, а студенты
учиться? На вершине пирамиды место нашлось бы лишь для немногих.
Не были ли сплошные массивные каменные башни местами жертвоприношений, где
жрецы в ужасном ритуале извлекали из тел рабов сердца и преподносили богам Солнца?
Когда возникли пирамиды Тикаля, еще не было человеческих жертвоприношений, есть
документальное подтверждение, что подобное явление возникло значительно позже. Кроме
того, если уж на то пошло, для жертвоприношений не требуется столько жертвенников,
сколько сосредоточено пирамид в Ти-кале. Археологи университета Пенсильвании, США, в
одной только центральной зоне зафиксировали более 60 развалин пирамид, причем все
пирамиды разной величины, вплоть до 70-метровой храмовой пирамиды.
Были ли пирамиды мемориалами династий правителей? Выражали ли своими размерами
влияние и мощь династий? Такое предположение не лишено смысла. В Тикале были найдены
стелы правителей. Если они позволяли себе роскошь строительства пирамиды, то, будучи
одновременно царями и жрецами, должны были, располагая глубокими знаниями в области
математики, астрономии и архитектуры, придерживаться неких передаемых из поколения в
поколение — а может, навязанных? — планов. Астрономическая ориентация «резиденций
правителей» уже всерьез не оспаривается.
Вопрос вопросов: погребены ли под пирамидами древние, настоящие боги? Вместе с их
вооружением, восхищавшим аборигенов, и таинственными техническими приборами?
Похоронены ли в так называемых могилах жрецов исключительно стражи и защитники богов?
Те существа, которые привели сюда народ и дали ему знания? Требовали ли боги возведения
массивных, крепких, что называется «на века» каменных «крепостей» как указателей для
будущих поколений?
Такие умозрительные рассуждения должны быть подтверждены или опровергнуты.
Однако до сих пор ни под одной пирамидой не проложена штольня к ее центру! Штольни же
должны уходить под землю настолько, насколько пирамида возвышается над землей.
В музее города Лейден в Голландии хранится нефритовая пластинка, называемая в
литературе «лейденской пластиной». Она относится к древнейшим находкам в Тикале. На ней
высечены 15 глифов майя. После нечитабельного имени сказано: «...здесь спустился этот
властелин небесной династии Тика-ля» . Небесной династии? Какой правитель спустился?
Вопросы, остающиеся без ответа, но позволяющие сделать выводы.
Должно быть, Тикаль был стройплощадкой особого рода
Гробницы? Обсерватории? Резиденции правителей? Места жертвоприношений?
Строители Тикаля владели письменностью, имели совершенный календарь. Все
известные нам народы развивались медленно, постепенно обретали свои знания и умения,
умножая и совершенствуя их. Людям никогда ничего не сваливалось с небес. Или все-таки
сваливалось?
Тикаль был священным местом с постройками в определенных местах. Все, что было
построено, оберегалось, в случае необходимости расширялось, и об этих строениях никогда
не забывали. Должно быть, Тикаль был тем самым центром, который сегодня мы назвали бы
местом паломничества. Город разрастался. Появлялись новые площади, новые храмы, с еще
более пышно украшенными святынями. Но в какую бы эпоху ни происходило строительство
— положение и ориентация сооружений были подчинены астрономическому закону, все и вся
было подчинено данным, полученным по небесным светилам. Это мы знаем, и больше не
знаем ничего.
Я разделяю восхищение специалистов, преклоняющихся перед выдающимися
достижениями наших предков. Разумеется, у майя были замечательные зодчие и
несравненные художники-ремесленники. Разумеется, они способны были без посторонней
помощи возвести свои устремленные к небу сооружения. Если согласиться со всем этим,
остается вопрос КАК?, который возникает после вопроса ОТКУДА? взялись все эти
способности. Ответы на них стыдливо положили в долгий ящик.
«В том, что известно, пользы нет, Одно неведомое нужно...» — писал Гете в «Фаусте».
Возможно, речь шла о Тикале.
Во всем мире футбольные поля имеют размеры 105 х 70 м. Размеры Большой площади
между храмами I и II — 120 х 75 м. С юга к площади примыкает главный акрополь,
занимающий в два раза большую (!) площадь. Комплекс из 42 зданий скомпонован вокруг
шести дворов, которые расположены на уровнях разной высоты. Десятки зданий с подвалами
соединены между собой лестницами и каменными дверями — лабиринт, в котором легко
заблудиться.
Никто не может определенно сказать, что происходило прежде в этом огромном
комплексе зданий. Возможно, это были жилища жрецов, административные учреждения или
далее амбары для «священных запасов». От фантастического хитросплетения переходящих
друг в друга помещений акрополя у толкователей Тикаля, видимо, затмевается разум и
отнимается речь. Если бы комплекс располагался на одном уровне, можно было бы
согласиться с предположением, что дома-соты из комнат, залов и коридоров расширялись по
мере необходимости. Однако лабиринт сооружений расположен на шести уровнях-площадках
разной высоты, которые созданы человеческими руками. Это требовало организации. Это
требовало инструментов. В конце концов, это требовало осмысленной цели, а следовательно,
проектирования. Люди каменного века справились с этим.
—Люди каменного века! — задумавшись, произнес я вслух так, что услышал Хулио.
Какое-то мгновение он озадаченно смотрел на меня, а потом беззвучно рассмеялся. Он не мог
совладать с собой. Он сложил рупором свои загорелые руки с продубленной кожей и крикнул
в сторону акрополя: «Люди ка-мен-но-го ве-ка! Аю-ди ка-мен-но-го ве-ка!» Затем раздался
дребезжащий хохот великана. Пирамиды и пустые помещения акрополя отзывались эхом.
Хулио показалось забавным, как взрывы его хохота отражались раскатами исходных гласных.
—Дон Эрик! — улыбнулся он мне, с наслаждением прислушиваясь. — Так смеются
сами боги!
Наука определила для людей каменного века доминирующую характеристику: они не
знали металлов. Все, что они создали, — сооружения, стелы с филигранной отделкой,
скульптурные рельефы — было сделано без применения металлических инструментов.
Считается, что они работали заточенными костями, топорами из базальта, диорита или
обсидиана3 (его называют также вулканическим стеклом, это самая твердая горная порода).
—Вы же не верите в эти глупости, дон Эрик! — Хулио с насмешкой посмотрел на меня.
Базальт — вулканическая излившаяся горная порода. Диорит — полевой шпат,
роговая обманка и битотит; сегодня добывается для изготовления могильных плит и
мостового камня. Обсидиан — застывшая лава с высоким содержанием кремния.
—Почему же нет? До сих пор в Тикале не были найдены ни металлические изделия, ни
какие-либо развалины, которые можно было бы принять за установки для их обработки?
—Что это доказывает? Когда начались раскопки, остатки Тикаля находились под землей
уже свыше 1000 лет, на них выросли леса, над ними лили тропические ливни. В этой
местности даже наши якобы нержавеющие стальные ножи превращаются в труху при жизни
одного поколения. Какие металлы, кроме благородных, которые слишком мягки, чтобы ими
можно было обрабатывать камень, сохранились бы по прошествии тысячелетий?
—Подумайте не только о Тикале. До сих пор ни в одном поселении майя не нашли
металла...
42 здания сгруппированы на разной высоте вокруг шести дворов
Хулио сел на ступень лестницы, я протянул ему сигареты, он взял одну, но не заметил
протянутой мной зажигалки.
— Много лет я думал об этом, и вот к какому выводу пришел: должно быть, металл был
для майя священным! Может быть, они почитали его как подарок богов жрецам и ученым,
оберегали и даже прятали. Жрецам было известно — от богов, — что из металла можно было
много чего изготовить, например кинжалы, мечи, щиты и другие орудия убийства. Они также
знали, что народ был угнетен, его понуждали работать на стройках. Такая жизнь под
постоянным гнетом могла привести к восстанию, к революции, поэтому мудрые жрецы не
допускали, чтобы металл попал в руки угнетенных. И тем не менее я утверждаю, что у многих
майя металл был! Разве тонкие работы каменотесов это не подтверждают? Разве можно было
все это сделать камнем по камню или заточенными костями? Дон Эрик, были найдены
прекрасные, высеченные из горного хрусталя головы. По всей видимости, они были
обработаны с помощью металла. И изящные колесики тоже!
—Колесики? — перебил я и воспользовался паузой, чтобы дать Хулио прикурить
сигарету. — Я много раз читал, что майя не знали колеса!
Хулио затянулся и сказал, выдыхая дым:
—Тогда сходите в Музей доколумбового искусства в городе Оаксака. Там вы увидите
колесики из горного хрусталя. А в антропологических музеях Мехико и Халапа в витринах
стоят детские игрушки на колесах! Что-то вроде собаки, которая тащит тележку... Все найдено
в жилищах майя.
Детская игрушка майя, найденная в долине Халапа, — здесь не только знали о колесах,
но и использовали их
Совершенное произведение искусства «людей каменного века»
Тончайшая гравировка сделана без применения металлических инструментов?
Хулио дополнил и подтвердил мои знания. В городе Копан в Гондурасе я
сфотографировал зубчатые колеса как доказательство существовавшей некогда технологии. К
сожалению, в Копане зубчатые колеса ютятся в углу большой площади. В объектив моей
камеры попали также каменные колеса, явно имеющие ступицу. Незадолго перед тем я
прочитал, что хотя индейцам майя колесо и было известно, но они им не пользовались. Это
было бы вполне убедительно, если бы не было дорог...
Из Тикаля через девственный лес ведут пять дорог, имеющие прочное основание. Эти
дороги со светлым покрытием в специальной литературе называют путями процессий или
церемониальными дорогами. Удивительно, какие только спасательные круги не кидает
археология, чтобы сохранить жизнь обреченным теориям!
С помощью аэрофотоснимков давно доказано, что города майя были соединены между
собой сетью дорог. В городе Коба на севере современного штата Кинтана Роо начинались или
заканчивались 16 (!) дорог. Плавной дугой дорога проходит мимо города Коба в Яксуна,
небольшое селение недалеко от наиболее значительных развалин Чичен-Ица. На
аэрофотоснимках видны светлые полосы в темно-зеленой растительности тропических лесов;
можно предположить, что 100-километровая дорога Коба — Яксуна проходила через Чичен-
Ица и тянулась до Майяпана и Уксмаля. Это было что-то вроде 300-километрового шоссе!
Если верить снимкам, эту дорогу превосходила дорога от Джибильчаль-туна под Меридой,
столицей Юкатана, до восточного побережья Карибского моря у острова Косумель.
Кажется, что дорожные строители работали по единому заказу: все дороги вымощены
дробленой скальной породой, на которую нанесено светлое, устойчивое к атмосферным
воздействиям покрытие. Участок Коба — Яксуна имеет ширину 10 м и вполне подошел бы
для церемониальной дороги — там могли бы маршировать в ряд 15 человек.
Стокилометровая дорога разделена на семь прямых, словно по линейке проведенных,
участков, самый длинный из которых составляет 36 км; в конце каждого отрезка дорога
немного поворачивает.
Исследователи считают, что майя не знали компаса. Но как они отмечали трассы?
Какими геодезическими средствами располагали?
Ориентировали ли они трассу по сигнальным кострам или столбам дыма? Местность
здесь ровная, как дно сковородки, к тому же поросшая густым девственным лесом; гор, с
которых можно было бы подавать знаки, не имеется. Костры, полыхающие в темно-зеленой
чаще, пожалуй, были бы видны на пару километров. Во время дискуссии один из участников
сказал, что речь идет о легко решаемой проблеме: люди по прямой линии протягивали канаты
и обозначали участки кольями.
Все подобные варианты решений предполагают, что в девственном лесу уже
прорублены просеки! Лишь тогда можно расставлять знаки, видеть сигнальные костры и
протягивать канаты. Но для этого заранее нужно было поставить четкие цели и определить
точные направления к ним.
Колеса! Колеса! Фотография сделана в Антропологическом музее в Мехико
Чтобы дополнить список попыток нелепых объяснений, следует упомянуть и об
аргументе, что майя якобы ориентировали дороги по звездам. Однако звезды светят лишь
ночью, меняют свое местоположение и в такой влажной тропической местности две трети
года вообще не видны. Их нельзя даже наблюдать, не говоря уже о том, чтобы производить по
ним дорожную геодезическую съемку.
Для моих критиков-буквоедов я вношу поправку: в ровном дне сковородки то тут, то там
есть небольшие ложбины — возле ручьев или болот имеются небольшие просадки грунта.
Майя их сровняли, построили в нужных местах сводчатые мосты и подняли участки дороги на
высоту до 5 м. Церемониальные дороги не требовали бы таких затрат: паломники безропотно
шли бы и через ложбины. Однако дорогу выровняли и спланировали!
Когда нас сегодня в длительной поездке останавливают возле стройплощадок, мы имеем
возможность наблюдать огромные катки, которые утрамбовывают основание.
На участке Коба — Яксуна вблизи города Экаль найден разбитый на две части
пятитонный каток! Каток четырехметровой длины в центре не имеет втулки, для
корректности его можно сравнить с массивным валом. Абсолютная бессмыслица! Люди
каменного века отломали от скалы неотесанную глыбу и высекли из нее четырехметровый
вал, а колесо — оно им было известно — не использовали!
Зачем, собственно говоря, майя выравнивали дороги, если по ним не ездили колесные
повозки? Зачем в болотистой местности они создавали для дорог настолько мощные
фундаменты, что они не провалились до сих пор? Если по столь мастерски построенным
дорогам не двигались транспортные средства на колесах, то на чем по ним ездили? На
салазках с деревянными полозьями? Они оставили бы канавки в покрытии. Или они
скользили по ним на своеобразных парусниках пустыни? Едва ли, потому что им тоже
потребовались бы полозья либо колеса. Или же по дорогам гоняли вьючных и упряжных
животных, ездили на них верхом? Согласно теории таких животных майя не знали. Они что,
взлетели и полетели? Но для этого им не нужны были бы никакие дороги. Или я не заметил
полезного применения дорожной сети? Неужели я — как и все археологи — упустил что-то из
виду?
Колеса! Колеса! Колеса! Фотография сделана на «кладбище подвижного состава» в
Копане. Колеса со ступицами!
Мы сидели на верху пирамиды. Солнце палило нещадно, обжигая незакрытые тканью
части тела, несмотря на масло для защиты от солнечных ожогов, которое спасало меня на
леднике. На Большой площади толпились группы туристов, от объективов камер отражался
солнечный свет, видимо, снимки будут неудачными.
С появлением туристов Тикаль оживает
—Как вы думаете, Хулио, зачем майя строили дороги?
Почти возмущенно, так, словно вопрос уже нарушил табу, гватемалец Хулио Чавес
ответил:
—Для богов!
— Во славу какой-то религии?..
—Для богов! — упорствовал Хулио. — У них были транспортные средства! Они
показали правителям майя, как строить дороги, и всемогущие правители согнали толпы рабов,
чтобы осуществить планы.
— Но никто нигде не нашел остатков транспортных средств богов, нет даже их
изображений!
—Мы зачастую совсем не знаем, что изображено на рельефах. В Паленке, на крышке
саркофага, вполне может быть изображено транспортное средство богов. Знаете глифы с
богом, от которого исходит дым, он тоже сидит в не соответствующем времени экипаже. Из
того факта, что в сохранившихся произведениях искусства майя не показано ни одного колеса,
я могу лишь заключить, что колесо было священным объектом.
—Дороги появились в разное время, а боги были здесь, пожалуй, лишь в начале эпохи
майя, а возможно даже и раньше, у их предшественников.
Несколько туристов, с трудом переводя дух, взобрались на пирамиду — они
карабкались вверх по железной цепи. Хулио не потерял нить беседы:
—Ладно, дон Эрик, пусть боги присутствовали здесь только в самом начале, пусть они
исчезли или похоронены под пирамидами. Достаточно уже того, что они заставили
приступить к строительству лишь одной дороги. Майя более поздних эпох следовали этому
примеру и строили дорогу за дорогой — в память о богах, в возвращении которых они были
убеждены. Они готовились к этому дню X: строили дороги, пирамиды и храмы.
среди тропических лесов возвышаются гордые сооружения
Хулио убеждал меня со страстью Абрахама а Санта-Клара, самого красноречивого
проповедника эпохи барокко. Мне вспомнились линии на перуанском плато Наска, где
индейцы, как я полагаю, на случай возвращения богов, нарисовали на земле знаки, видимые
только с большой высоты.
На вершине нашей пирамиды стало тесно. Нас окружали люди, приехавшие со всех
концов земли. Американцы, еще больше японцев, европейцы. Экскурсии в центры культуры
майя проводятся много лет. В свое время я сопровождал в Месо- или Южную Америку
туристические группы, и мне известно, как быстро они комплектуются желающими.
Мы выбрались из толпы, спустились вниз и вновь поехали на «датсуне» по грунтовым
дорогам. Все они названы именами знаменитых исследователей, посещавших Тикаль. Здесь
есть дорога Модели, названная по имени Альфреда Перси-валя Модели, посетившего Тикаль
в 1895 г., дороги Малера и Тоззера — их назвали в честь Теоберта Малера и Альфреда
Марстона Тоззера, которые побывали здесь в начале XX в., дорога Мендеса — Модесто
Мендес в 1848 г. проводил свои исследования в обширных развалинах Тикаля.
С коричневато-серых стел глядят головы богов
Зрительные впечатления были настолько сильны, что я забыл об ужасной жаре,
царившей в машине. Хулио и Ральф сидели, обдуваемые ветерком, в открытом кузове
грузовичка. Пирамиды-близнецы, у которых наверху не было храмовых надстроек, оказались
сейчас перед остатками пирамид, раскопанные вершины которых виднелись из зеленеющего
кустарника. В Тикале находится 151 стела, большинство на площади перед акрополем. На
ступеньках здания обосновались лесные гиганты с огромными зелеными кронами, цветы
буквально слепили своими красками. С коричневато-серых стел на нас глядели лица
правителей и лики богов. Мы частенько останавливались, взбирались на горы камней —
остатки зданий, павших жертвой времени. Нам казалось, что Тикаль не имеет границ, он
приводил в замешательство своим внушающим благоговение величием. Кусок истории
человечества, к которому можно прикоснуться.
протягивать канаты. Но для этого заранее нужно было поставить четкие цели и определить
точные направления к ним.
Колеса! Колеса! Фотография сделана в Антропологическом музее в Мехико
Чтобы дополнить список попыток нелепых объяснений, следует упомянуть и об
аргументе, что майя якобы ориентировали дороги по звездам. Однако звезды светят лишь
ночью, меняют свое местоположение и в такой влажной тропической местности две трети
года вообще не видны. Их нельзя даже наблюдать, не говоря уже о том, чтобы производить по
ним дорожную геодезическую съемку.
Для моих критиков-буквоедов я вношу поправку: в ровном дне сковородки то тут, то там
есть небольшие ложбины — возле ручьев или болот имеются небольшие просадки грунта.
Майя их сровняли, построили в нужных местах сводчатые мосты и подняли участки дороги на
высоту до 5 м. Церемониальные дороги не требовали бы таких затрат: паломники безропотно
шли бы и через ложбины. Однако дорогу выровняли и спланировали!
Когда нас сегодня в длительной поездке останавливают возле стройплощадок, мы имеем
возможность наблюдать огромные катки, которые утрамбовывают основание.
На участке Коба — Яксуна вблизи города Экаль найден разбитый на две части
пятитонный каток! Каток четырехметровой длины в центре не имеет втулки, для
корректности его можно сравнить с массивным валом. Абсолютная бессмыслица! Люди
каменного века отломали от скалы неотесанную глыбу и высекли из нее четырехметровый
вал, а колесо — оно им было известно — не использовали!
Зачем, собственно говоря, майя выравнивали дороги, если по ним не ездили колесные
повозки? Зачем в болотистой местности они создавали для дорог настолько мощные
фундаменты, что они не провалились до сих пор? Если по столь мастерски построенным
дорогам не двигались транспортные средства на колесах, то на чем по ним ездили? На
салазках с деревянными полозьями? Они оставили бы канавки в покрытии. Или они
скользили по ним на своеобразных парусниках пустыни? Едва ли, потому что им тоже
потребовались бы полозья либо колеса. Или же по дорогам гоняли вьючных и упряжных
животных, ездили на них верхом? Согласно теории таких животных майя не знали. Они что,
взлетели и полетели? Но для этого им не нужны были бы никакие дороги. Или я не заметил
полезного применения дорожной сети? Неужели я — как и все археологи — упустил что-то из
виду?
Колеса! Колеса! Колеса! Фотография сделана на «кладбище подвижного состава» в
Копане. Колеса со ступицами!
Мы сидели на верху пирамиды. Солнце палило нещадно, обжигая незакрытые тканью
части тела, несмотря на масло для защиты от солнечных ожогов, которое спасало меня на
леднике. На Большой площади толпились группы туристов, от объективов камер отражался
солнечный свет, видимо, снимки будут неудачными.
С появлением туристов Тикаль оживает
—Как вы думаете, Хулио, зачем майя строили дороги?
Почти возмущенно, так, словно вопрос уже нарушил табу, гватемалец Хулио Чавес
ответил:
—Для богов!
— Во славу какой-то религии?..
—Для богов! — упорствовал Хулио. — У них были транспортные средства! Они
показали правителям майя, как строить дороги, и всемогущие правители согнали толпы рабов,
чтобы осуществить планы.
— Но никто нигде не нашел остатков транспортных средств богов, нет даже их
изображений!
—Мы зачастую совсем не знаем, что изображено на рельефах. В Паленке, на крышке
саркофага, вполне может быть изображено транспортное средство богов. Знаете глифы с
богом, от которого исходит дым, он тоже сидит в не соответствующем времени экипаже. Из
того факта, что в сохранившихся произведениях искусства майя не показано ни одного колеса,
я могу лишь заключить, что колесо было священным объектом.
—Дороги появились в разное время, а боги были здесь, пожалуй, лишь в начале эпохи
майя, а возможно даже и раньше, у их предшественников.
Несколько туристов, с трудом переводя дух, взобрались на пирамиду — они
карабкались вверх по железной цепи. Хулио не потерял нить беседы:
—Ладно, дон Эрик, пусть боги присутствовали здесь только в самом начале, пусть они
исчезли или похоронены под пирамидами. Достаточно уже того, что они заставили
приступить к строительству лишь одной дороги. Майя более поздних эпох следовали этому
примеру и строили дорогу за дорогой — в память о богах, в возвращении которых они были
убеждены. Они готовились к этому дню X: строили дороги, пирамиды и храмы.
среди тропических лесов возвышаются гордые сооружения
Хулио убеждал меня со страстью Абрахама а Санта-Клара, самого красноречивого
проповедника эпохи барокко. Мне вспомнились линии на перуанском плато Наска, где
индейцы, как я полагаю, на случай возвращения богов, нарисовали на земле знаки, видимые
только с большой высоты.
На вершине нашей пирамиды стало тесно. Нас окружали люди, приехавшие со всех
концов земли. Американцы, еще больше японцев, европейцы. Экскурсии в центры культуры
майя проводятся много лет. В свое время я сопровождал в Месо- или Южную Америку
туристические группы, и мне известно, как быстро они комплектуются желающими.
Мы выбрались из толпы, спустились вниз и вновь поехали на «датсуне» по грунтовым
дорогам. Все они названы именами знаменитых исследователей, посещавших Тикаль. Здесь
есть дорога Модели, названная по имени Альфреда Перси-валя Модели, посетившего Тикаль
в 1895 г., дороги Малера и Тоззера — их назвали в честь Теоберта Малера и Альфреда
Марстона Тоззера, которые побывали здесь в начале XX в., дорога Мендеса — Модесто
Мендес в 1848 г. проводил свои исследования в обширных развалинах Тикаля.
С коричневато-серых стел глядят головы богов
Зрительные впечатления были настолько сильны, что я забыл об ужасной жаре,
царившей в машине. Хулио и Ральф сидели, обдуваемые ветерком, в открытом кузове
грузовичка. Пирамиды-близнецы, у которых наверху не было храмовых надстроек, оказались
сейчас перед остатками пирамид, раскопанные вершины которых виднелись из зеленеющего
кустарника. В Тикале находится 151 стела, большинство на площади перед акрополем. На
ступеньках здания обосновались лесные гиганты с огромными зелеными кронами, цветы
буквально слепили своими красками. С коричневато-серых стел на нас глядели лица
правителей и лики богов. Мы частенько останавливались, взбирались на горы камней —
остатки зданий, павших жертвой времени. Нам казалось, что Тикаль не имеет границ, он
приводил в замешательство своим внушающим благоговение величием. Кусок истории
человечества, к которому можно прикоснуться.
