Теотиуакан оказался единой большой каменной «космической моделью» [14],
изображением нашей Солнечной системы. Американский исследователь Питер Томпкинс [15]
определил поразительные взаимосвязи между культовыми сооружениями и звездной
Вселенной. Томпкинс сослался на факты, которые установил его соотечественник Хью
Харлстон-младший [16], занимавшийся во время четырехлетнего пребывания в Мексике
решением главного для себя вопроса. Будучи инженером, он сказал себе, что никогда
проектирование не было возможно без единой меры... и занялся поисками основного модуля,
которым пользовались планировщики Теотиуакана.
Повсюду Харлстон находил в качестве единицы 57 м; или измерения длины сторон
зданий и храмовых платформ давало 57 м либо кратные величины, или сооружения
находились на расстояниях, делившихся на 57. Например, по Дороге мертвых заметные
сооружения находятся между собой на расстоянии 114 (= 2*57) и 342 (= 6 • 57) метров; стена
цитадели составляет ровно 399 (= 7*57) метров.
Харлстон искал единицу поменьше: он разделил 57 на 3. Результат (19) подходил для
многочисленных небольших сооружений, боковая длина которых составляла ровно 19 м. В
силу профессии приученный иметь дело с еще меньшими основными модулями в
конструкциях, инженер разделил 19 сначала на 6, потом на 3. Результаты он сверил с картами
профессора Милона. Харлстон продолжал поиски, пока не нашел наименьшую единицу
измерения, которая подходила для всех сооружений Теотиуакана. Он обнаружил, что она
равна 1,059 м. Он дал этой мере название хунаб, что на языке майя означает «единица».
Масштабный ключ к плану города был найден, весь Теотиуакан можно было начертить в
плане с помощью хунаба. Все замеренные данные давали серии из нескольких хунабов.
«Чтобы ясно видеть, часто бывает достаточно изменить направление взгляда», — писал
Антуан де Сент-Экзюпери (1900—1944). Определив единую меру, Хью Харлстон нашел
новое и удивительное направление взгляда.
Высота пирамиды Кецалькоатля, пирамид Солнца и Луны равна соответственно 21, 42 и
63 хунаба, т. е. они находятся в отношении 1: 2: 3 между собой; ступени пирамиды Солнца
дают кратное 3 хунабам. Расчеты на компьютере дали поразительный результат: кромка вида
в плане пирамиды Кецалькоатля соответствовала 1/100000 части полярного радиуса16. На
цитадели Харлстон обнаружил различные пифагорейские треугольники, число к и его
функцию, а также цифры скорости света (299792 км/с).
Харлстон чуть было не засомневался в числах, которые мигали на компьютере.
Оставшиеся от пирамид возвышения и платформы цитадели обозначали средние данные
орбит планет Меркурий, Венера, Земля и Марс. Для соответствующего масштабу расстояния
от Земли до Солнца Харлстон подставил 96 хунабов; исходя из такой разметки, Меркурий
находился на расстоянии 36, Венера — на 72 и Марс — на 144 хунаба.
Прямо за цитаделью в проложенном строителями города искусственном «канале»
протекает ручей Сан-Хуан. Расстояние оттуда до оси симметрии цитадели составляет 288
хунабов, на расстоянии еще 520 хунабов лежат развалины неизвестного строения, и этот
отрезок соответствует в масштабе расстоянию Солнце — Юпитер. Отмерив от центра
цитадели — по Дороге мертвых по направлению к пирамиде Луны — 945 хунабов, Харлстон
должен был обнаружить сооружение, которое обозначало бы линию планеты Сатурн, но тут
ничего не было. Не превращались ли от этой ошибки все его расчеты в игру воображения? В
Национальной библиотеке в Мехико Харлстон нашел старые планы Теотиуакана, на которых
именно в этом месте значилось сооружение: оно было снесено во время земляных работ,
когда для удобства туристов здесь прокладывали асфальтированную дорогу. Значит,
проектировщики не забыли место для планеты Сатурн.
На 1845 хунабов далее, в конце Дороги мертвых, ось симметрии пирамиды Луны
отмечает данные орбиты Урана. Не забыли ли проектировщики поставить каменные реперы
для Нептуна и Плутона?
Продолжением Дороги мертвых за пирамидой Луны в холмистой местности служит так
называемая Улица процессий. Хью Харлстон со своими помощниками осмотрел склоны. На
дуге на расстоянии 2880 хунабов должен был находиться (если он вообще существовал) знак,
соответствовавший среднему положению Нептуна по отношению к другим планетам.
Действительно, на Серро-Гордо, примечательной горной вершине, Харлстон обнаружил холм
с храмом, а дальше вверх, на расстоянии 3780 хунабов, остатки башни в форме фаллоса,
которую местные жители называют Шочител (цветок). Не осталась забытой в модели и
планета Плутон. С самого начала строители запланировали каменную модель нашей
Солнечной системы, в которой они — за пределами Дороги мертвых, идущей с севера на юг
оси, — учли естественные возвышения ландшафта.
Я всегда стараюсь информировать читателя лишь о тех вещах, которые можно
проконтролировать, поэтому я решил проверить, действительно ли на Серро-Гордо имеются
отметки, как это утверждает Харлстон.
Летом 1983 г. я направил свой взгляд через полевой бинокль и телеобъектив вдаль; я
осмотрел Серро-Гордо, но не смог обнаружить в его защитной коричневато-зеленой окраске
никаких признаков отметок. Я спросил одного из многочисленных торговцев, которые
навязывают туристам сувениры (в основном небольшие керамические флейты), есть ли
дорога на гору. Он посоветовал мне доехать до деревушки Отумб, оттуда на вершину ведет
дорога, по которой доставляли строительные материалы для радиолокационной станции.
Торговец сомневался, удастся ли мне пройти, потому что там наверху запретная зона. Однако
мне приходилось преодолевать и не такие препятствия, когда меня манила цель.
Проезжая по полям кактусов, я утолял жажду небольшими зелеными плодами опунции,
которые продавали по дороге дети; плоды были сладкие на вкус и в них — как в цитрусовых
— много витамина С. Видимо, эти плоды пользовались спросом, потому что бригады женщин
и мужчин укладывали их в деревянные ящики. Я не видел дороги, которая вела бы от Отумбы
наверх. Я свернул куда-то налево: узкая дорога была основательно вымощена булыжником и,
извиваясь, шла на гору. Козы с овцами провожали «фольксваген» такими же удивленными
взглядами, что и их пастухи-индейцы. На полпути на натянутом поперек дороги канате висела
предупреждающая табличка «Прохода нет». Видимо, здесь начиналась закрытая зона; я
сделал ее открытой, убрав канат. Дорога круто шла к вершине, защищенной от любопытных
повторным предупреждением «Военная запретная зона». Солдат нигде не было видно, и я дал
газ, шины завизжали на гладких камнях.
Башня без окон и дверей..
Выходя из-за поворота, я увидел огромную антенну радара, вращавшуюся на башне,
можно сказать, в величественном покое. «Фольксваген» я припарковал в низине, надеясь, что
он не появился на экране дежурного. Будучи незваным гостем, я пригибался, перебегая от
дерева к дереву, чтобы найти позицию, где я был бы на непосредственном продолжении
лежащей далеко внизу подо мной Дороги мертвых. Пирамиды Солнца и Луны выглядели
отсюда сверху как игрушечные кубики, Дорога мертвых — как воздушный коридор между
пирамидами. Теперь я передвигался почти у самой вершины, взбирался по скалистой
местности, крепко держась за ветки, — так я добрался до нужной точки на одной оси с
Дорогой мертвых! Где-то здесь, если Харлстон был прав в своем утверждении, можно было
найти отметку для Плутона. Я не увидел ее. Кверху до самого плато с радиолокационной
установкой в поле зрения не было ничего, поэтому я стал спускаться вниз, не сводя глаз с
линии визирования — Дороги мертвых.
Крыши древней башни не заметить было нельзя! В нескольких шагах передо мной
находилась башня в форме фаллоса! В ней нет дверей, нет окон. Штукатурка местами отпала,
обнажив коричневато-черные камни. Отметка для Плутона на прямом продолжении Дороги
мертвых!
Увлекшись, я не заметил, что давно сгустились тучи; дождь хлынул прежде, чем мне
удалось еще дальше внизу проверить отметку для Нептуна. Промокнув до нитки, я добрался
до «фольксвагена», который — как я и опасался — больше сползал вниз в долину по гладким
камням и скользкому мху, чем ехал на вращающихся колесах. Будучи аккуратным
швейцарцем, я как раз хотел снова укрепить канат с табличкой «Прохода нет», когда рядом
остановился джип с четырьмя солдатами:
—Что вам здесь нужно?
—Я турист, хотел отсюда сверху сфотографировать поле с пирамидами... — извинился
я.
— Это запрещено!
— Ну да, раз идет дождь... — усмехнулся я.
Вычислил ли Хью Харлстон на самом деле единую меру, подходящую для модели
Теотиуакана? Не хотел ли он ввести в заблуждение современников? С помощью цифр можно
доказать почти все. Почему думают, что древние архитекторы запланировали свой гигантский
город по единой универсальной модели? На расчеты Харлстона археологи отвечали усталой
улыбкой, пока другие наблюдения не озадачили их.
Дорога мертвых лежит не точно в направлении юг — север, она «отклоняется от
северного направления на 17° к востоку» [18]. Все другие сооружения Теотиуакана также
сориентированы аналогичным образом. В этом не было бы ничего особенного и это молено
было бы списать на специальные правила для Теотиуакана, если бы именно такое отклонение
на 17° от направления юг — север не обнаруживалось и в других культурных центрах
Месоамерики, например в Туле, новонайденной столице царства тольтеков, или в Чичен-Ице,
древнем городе майя. Древние индейские земельные угодья также лежали с отклонением на
17° к востоку от северного направления, и позднее даже испанцы придерживались этого при
строительстве своих поселений. Доказано, что дороги, поля, деревни, монастыри и крупные
сооружения приспосабливались к 17-градусной системе. Профессор Франц Тихи [18],
подробно занимавшийся данным феноменом, считает:
«Проблема состоит в том, что, согласно такой точке зрения, земельные угодья
должны сохраняться на протяжении 2000 лет. При чисто культурно-религиозном значении
земельных угодий и сети населенных пунктов этот факт понять трудно».
Ну да, можно было бы предположить, что ацтеки и майя скопировали оправдавшую себя
17-градусную систему Теотиуакана, и загадка была бы решена. Но найти решение ребуса не
так-то легко. Дело в том, что Теотиуакан давно лежал в развалинах, когда майя и ацтеки
начали строить свои новые города. И еще: если строительство велось в некой системе
координат, то почему не точно в направлении с юга на север?
Дорога мертвых — с отклонением на 17° к востоку — была осью север — юг и главной
улицей города, вдоль нее группировались крупные сооружения. Трехкилометровая улица
проходила мимо цитадели, в центре которой по задуманной модели Солнечной системы
предполагалось положение Солнца, вдоль ручья Сан-Хуан, который в космическом
пространстве обозначал пояс астероидов, через лежащие сегодня под асфальтом руины,
которые обозначали Юпитер, а также проходила мимо пирамиды Солнца, отметки Сатурна, и
шла к пирамиде Луны, обозначавшей Уран. На прямом продолжении этой оси на склонах
Серро-Гордо обнаружились отметки для Нептуна и Плутона; наконец, строго следуя этой
линии, на вершине горы удалось найти древнейшие индейские рисунки, высеченные на скале.
Стало быть, строители Теотиуакана с самого начала учли ландшафт в задуманной
модели нашей Солнечной системы. Совершенно прямая, стремящаяся к вершине Серро-
Гордо ось требовала отклонения на 17° от абсолютного направления с юга на север. Даже
гениальные градостроители не могли передвинуть горы! «То, что какие-то вещи происходят,
не означает ничего. То, что о них становится известно, означает все», — хочется мне сказать
вместе с Эгоном Фриделлем (1878—1938).
Это не дает ответа на вопрос, почему майя свои намного более поздние поселения —
скажем, Майяпан или Чичен-Ицу, находящиеся от Теотиуакана на расстоянии свыше 1000 км
по прямой в лесах Юкатана, — возвели в соответствии с давно погребенной в земле
«системой 17°». Там не было ни доминирующей над уровнем города горы, ни вообще какой-
либо причины, чтобы составлять план по такой системе. По геодезическим причинам
«система 17°» впервые была применена в Теотиуакане. Видимо, такой божественный план
города считался в месоамериканском мире образцом передовой городской культуры.
Теотиуакан стал моделью за пределами «чисто культурно-религиозного значения».
В последние годы были обследованы холмы, склоны и вершины гор. Повсюду на
заметных местах археологи находили высеченные на скале индейские рисунки, которые
своими продленными линиями накладывали сетку на Теотиуакан.
На вершине горы Серро-Аравильяс, в 7,5 км к западу от пирамиды Солнца, была
откопана трехметровая каменная глыба, на которой Солнце выгравировано как два
переплетенных и два «перечеркнутых» кольца. С места находки пирамида Солнца не видна,
потому что видимость закрывают отроги Серро-Кала-вера. Когда же исследователи с
помощью буссоли посмотрели в направлении, на котором — за холмами — находится
пирамида Солнца, на следующем холме они снова обнаружили каменную глыбу, на которой
при внимательном осмотре также были найдены высеченные геометрические знаки —
«перечеркнутые» круги, треугольник; ось кругов с точностью компаса указывала на вершину
пирамиды Солнца.
Измерения и расчеты открыли еще одно чудо! Если в начале весны смотреть с вершины
пирамиды Солнца на запад, Солнце сядет за горизонт точно над отмеченным камнем.
Похожие отметки были найдены на С е р р о - Ч и к о н а утл а, в 14 км к юго-западу, а также
в 35 км к северо-востоку от Теотиуакана.
До сих пор на больших и меньших расстояниях насчитывается более 30 точек,
связанных с загадочным Теотиуаканом, но они служили еще одной цели: отметки
сориентированы по расположению звезд на небе, большей частью по Плеядам, а также
указывают на отдаленные города. Еще в 720 км к северу от Теотиуакана, вблизи города
Дуранго, найдены такие же высеченные на скале рисунки, как на горах вокруг древнего
великого города. Не подлежит сомнению, что на всей Месоамерике — предположительно
также далеко на севере, в США и Канаде, — лежит геометрическая сетка. В горах Бигхорн,
штат Вайоминг, известно так называемое medicine wheel (медицинское колесо); оно подходит
к координатам Теотиуакана и выверено по звездам Ригель и Альдебаран, т. е. удовлетворяет
планетарным предписанным значениям других ориентиров: оно настроено на Теотиуакан и
одновременно связано со звездами.
Теотиуакан был центром задуманной географической и космической системы, поэтому
до начала строительства должны были быть заданы обе составляющие, ведь сооружения
после их возведения «переставить» нельзя.
Дни летнего и зимнего солнцестояния определить довольно просто: когда столб
отбрасывает на земле самую короткую тень, это 21 июня, а при самой длинной тени — 21
декабря. Если солнце не прячется за облаками, по наблюдению за изменяющимися углами
тени за длительный период можно делать простые предсказания; если речь идет о данных
орбит планет и звезд, следует вычислить квадранты, углы и т. д., но это уже высшая
математика. Если же требуется определить направление на точки, находящиеся на большом
расстоянии одна от другой, с точностью до одного метра, то нужны очень длительные
периоды наблюдений, сеансы определения точек от холма до холма, от вершины к вершине,
а также технические средства. И еще период хорошей погоды в несколько сотен лет!
Мне часто попадаются в руки книги, в которых разумные авторы обращаются, видимо, к
подросткам, которых можно одурачить. Они утверждают, что для удивительных наблюдений
за небесными объектами и точного вычисления календарных дат народов Месоамерики нет
необходимости «ссылаться на загадочные технологии» [20]; не нужно «искать прибежище в
утраченных тайнах, чтобы объяснить сооружение пирамид и дворцов». Якобы все было очень
просто, потому что народы Месоамерики, жившие в каменном веке, в течение столетий
смастерили из дерева или камня приборы для наблюдения и измерения. Авторы утверждают,
что вычислять орбиты небесных тел и определять углы можно было из «бойниц с целиками»,
вроде тех, которые имеются в верхнем помещении обсерватории в Чичен-Ице, а комплексы
зданий — таких, как в городе майя Уаксактун, — можно было расположить в определенном
астрономическом направлении, поскольку «Солнце восходит за углом такого здания в
определенный момент, если наблюдать с другого здания».
После таких утверждений напрашивается вопрос: почему серьезные ученые все еще
теряют время на спорные домыслы, когда все объясняется так просто? Несведущий читатель
теперь подумает, что все загадки решены. Нет, они, конечно, не решены.
Ловко, чтобы не сказать — путем махинаций, предвосхищаются факты, которые в
хронологической последовательности имели место лишь после возведения овеянных
загадками сооружений. «Бойницы с целиками» в обсерватории Чичен-Ицы были устроены
после того, как было возведено здание. В Уак-сактуне Солнце можно было наблюдать после
того, как появилась возможность наблюдать «с высоты другого здания».
С вершины пирамиды Солнца в Теотиуакане получаются горизонтальные линии
визирования к исходным точкам на небосводе. Однако изначально и заранее нужно было
Это сооружение нельзя было — как сооруженные позднее бойницы с целиками —
переместить при необходимости на несколько метров, если после его торжественной сдачи в
эксплуатацию оказалось бы, что линии визирования не попадают на объекты наблюдения.
Планеты Уран, Нептун и Плутон — те, которые получили свои правильные отметки в
модели Солнечной системы на так называемой Улице процессий за пирамидой Луны, — во
времена строительства Теотиуакана не были известны. Уран открыл в 1781 г. а с т р о н о м - л
ю б и т е л ь, музыкант Фридрих Вильгельм Гершель (1738—1822). С 1840 по 1845 г. на
основании расчетов было высказано предположение о существовании Нептуна, но впервые
наблюдал его Иоганн Готфрид Галле (1812—1910) в 1846 г. в Берлине. Крошечную планету
Плутон обнаружили и вовсе в XX в.; его диаметр менее 6000 км, т. е. значительно меньше
Марса и Земли, его свет настолько слаб, что небольшие телескопы не могут его уловить.
Только в 1930 г. Клайд Уильям Томбо (1906 г.) в обсерватории Ловелла в Аризоне, США,
после систематических поисков с помощью сделанных в телескоп фотографий открыл
девятую планету Солнечной системы.
Поскольку ни майя с их предками, ни неизвестные строители Теотиуакана не имели
телескопов, то они, следуя простой логике, не имели представления о существовании планет
Уран, Нептун и Плутон, не говоря уже об их расстояниях до Солнца. Специалистам известно
об этом, поэтому из дилеммы они выходят через черный ход. Или, говорят они, результаты
поисков Хью Харлстона чистая случайность, или же обитатели Теотиуакана располагали
инстру ментарием, позволявшим определять местоположение планет.
Несколько лет назад точно под центром пирамиды Солнца была обнаружена пещера,
скрытая глубоко в ложе лавового потока. В специальной литературе я не обнаружил никаких
сведений, было ли в этом подземном помещении еще что-нибудь найдено. Существование
пещеры не оспаривается, остальное замалчивается. Вместе с тем это помещение под центром
пирамиды Солнца еще раз доказывает, как точно по плану велось строительство; оно
свидетельствует о точном выборе места, которое, так сказать, с первой лопаты было
привязано к местности.
Несмотря на это, легче принимается любая отговорка, чем возможность того, что гости
из Вселенной передали строителям большого города планы и все данные, кажущиеся нам
непостижимыми.
Если допустить, что инопланетяне поделились астрономическими знаниями и
градостроительными умениями, возникает вопрос: с какой целью они так поступили? Ответ:
как раз с такой, которая стала действительностью через тысячи лет. Из этой махины огромных
знаний умные ученые должны сделать выводы, правильные выводы. В противном же случае
это будет свидетельствовать о неготовности земного уровня познания к началу космической
эры.
Поразительное содержание календаря, знание, по крайней мере, некоторых параметров
планет (Венера!) и небесной механики у народов Месоамерики неоспоримы; гениальные
таблицы затмений Дрезденского кодекса подтверждают их знания о том, что Земля
представляет собой шар и что она вращается. Однако бесспорен и тот факт, что в период
существования этих высокоразвитых культур те же народы убили сотни тысяч (!) своих
соплеменников, чтобы — охваченные лжеучением — сохранить живым солнце.
Противоречие очевидно: если теотиуаканцы и майя были знакомы с основами строения
Солнечной системы, то тогда человеческие жертвы были бессмысленны; однако жертвы
приносились ими «ради солнца», а значит, майя не понимали сущности и функции Солнца и
вращающихся вокруг него планет. В то же время они знали о Юпитере, Сатурне, Уране,
Нептуне и Плутоне. Существует ли вообще другое решение этого противоречия, кроме того,
что первоначальные данные о планетах им сообщили «боги»?
Приблизительно 1000 лет Теотиуакан строился «в шесть разных этапов» [21]. Очевидно,
что уже начиная с первой очереди весь комплекс существовал в виде плана, и за тысячелетний
период его развития внесения корректив в строительство каких-либо сооружений не заметно.
В рельефах и живописи всех шести периодов преобладают одни и те же мотивы:
Кецалькоатль и тапир, обезьяна, гремучая змея и ягуар — животные, которые родом не с
Мексиканского нагорья, а из лежащих южнее тропических лесов Гватемалы. Почитание
«пернатого змея» в Теотиуакане видно повсеместно.
Следует предположить, что теотиуаканцы переместились из низменности на нагорье.
Они поклонялись космическому богу, и, видимо, берущая от него начало религия была
настолько сильной, запоминающейся и внушающей ужас, что полученный ими план
строительства выполнялся как непреложный закон. В предании сказано, что в Теотиуакане
состоялась встреча богов, на которой речь шла о людях. В предании говорится также о
каменных отметках вокруг Теотиуакана, и что все это сделано «руками богов» [22].
И тут я хочу настоятельно подчеркнуть: я не утверждаю, что якобы «боги» построили
Теотиуакан! Я знаю, что такие упреки будут возникать снова и снова, как неистребимое лох-
несское чудовище. Мне и в голову не придет утверждать, что наши давние предки не были
способны возвести монументальные сооружения.
Да, Теотиуакан был построен обитателями Мексиканского нагорья, которые на высоте
почти 2400 м осуществили такие строительные работы, перед внушительными руинами
которых мы все еще стоим в удивлении. Но индейцы приложили прямо-таки нечеловеческие
усилия не из любви к труду. Они трудились, не разгибая спины, поскольку так потребовал и
запланировал бог, от которого зависело их существование.
Настоящий сюрприз во время моей экскурсии в Теотиуакан в 1983 г. мне устроил
Херардо Левет, мексиканский инженер, с которым я дружу много лет. Он пригласил меня на
рос кошный ужин в «Асиенда де лос Моралес»; среди многих замечательных ресторанов
Мехико это один из лучших,
— Скажи-ка, ты уже видел в Теотиуакане камеру с большими слоями слюды? —
спросил Херардо еще за аперитивом.
—Понятия о ней не имею!
—Ты должен увидеть! Мне о ней рассказал мой давний друг, археолог, и признался, что
их ученая братия столкнулась с загадкой. В Мексике почти нет слюды, а в Теотиуакане ее
применяли широко, ее целыми слоями искусно уложили между слоями горной породы...
Говорят, что из слюдяного помещения две трубы ведут в небольшую камеру... — шепотом
сообщает мне Херардо, потому что это открытие считалось, очевидно, совершенно
секретным. — Ты должен это знать. Все-таки люди каменного века знали очень много об
особых, уникальных свойствах слюды, в конце концов, в нашей стране ее очень мало, видимо,
ее ввезли из Бразилии или США, или еще откуда-нибудь...
После выполнения своего плана поездки я, естественно, еще раз отправился в
Теотиуакан. В этот день из огромных автобусов выгружались толпы туристов; всем им не
хватало опыта, чтобы с ходу миновать назойливых торговцев вразнос; они вступали в торг из-
за предлагаемых слишком дорого бус, браслетов, фигурок богов, ковриков для молитвы и
керамических флейт, чтобы в конце концов договориться о сумме, которая хоть и была на две
трети меньше первоначального предложения, но оставалась все еще слишком высокой. Есть
простой способ, как посвятить свое время не только торговцам, но еще и осмотру
достопримечательностей: разносчики, как и ушлые мальчишки-индейцы, работают в «своем»
районе, если продолжать идти, они отстают.
Ни один из охранников, которых я спрашивал о слюдяной камере, не имел о ней ни
малейшего понятия. Мы с Ральфом и Хельмутом Вербом, журналистом и профессиональным
фотографом, прошагали по Дороге мертвых — по правой стороне вверх и по левой стороне
обратно к цитадели. Англоговорящий гид рассказывал своей группе что-то о магнитных
полях, которые якобы обнаружены вдоль бульвара; мне показалось, что этот человек обладал
достаточными знаниями. Он дал справку: «Отсюда, глядя от цитадели, вы найдете слюду
меньше чем через километр перед пирамидой Солнца. Держитесь правой стороны, там вы
увидите табличку с надписью «Шика!». Но вам не удастся осмотреть камеру, она закрыта
двумя металлическими листами. Шика— по-немецки это слюда. Нас направили на
правильный путь.
На месте, обозначенном табличкой, висел на стойке металлический лист и загораживал
собой второй, расположенный на несколько метров дальше; оба листа были прикреплены к
земле цепями с тяжелыми замками. Мы осматривали приспособление и, честно говоря,
раздумывали, как при необходимости можно было бы открыть замки, применив небольшую
силу, когда к нам шагнул охранник территории с типичным взглядом человека, наделенного
ограниченной властью.
—Представься археологом! — прошипел мне Хельмут, который как журналист был
привычен к таким ситуациям.
—Я приехал из Швейцарии. Мексиканский коллега, археолог, сообщил мне, что здесь
под листами находятся слои слюды. Можно ли на них посмотреть?
Служака сильно задумался, выбрал ключи из висящей на поясе связке, рядом с которой
висел еще нож: в чехле. Он бросил на меня испытующий взгляд, потом опустился на колени и
открыл висячие замки. Принять такое решение его могло заставить как невзначай упомянутое
ключевое слово «археолог», так и поразивший его факт, что мне известно о тайне. С этого
момента Хельмут щелкал все, что попадало ему в объектив.
В тот миг, когда солнце попало в яму, слепящий свет отразился от слюды, которая
кусками от десяти до двадцати сантиметров покрывала дно. Такой эффект неожиданности
возник еще раз, когда подняли второй металлический лист. Теперь мы увидели все в деталях:
здесь, как в сэндвиче, слои слюды были уложены в каменной кладке, образовывавшей
потолок находящегося ниже помещения: потолок из уложенных друг на друга, соединенных
раствором камней, потом слой слюды толщиной около семи сантиметров, потом снова
полуметровый слой вмурованных камней.
— Какова протяженность этой искусственной вставки? — осведомился я у охранника.
— Пока 29 м, но слой может идти и дальше. Насколько далеко, выяснится при раскопке.
Охранник не запретил мне поднять одну пластинку, которая рассыпалась у меня в руках
на мелкие кусочки. Пластинки были хрупкими, не толще пленки, прозрачными и при этом
отлично отражали солнечный свет. Да, это мусковит (от vitrum muscoviticum), который наши
деды называли «стекло из Москвы».
Мусковит, калиевый алюмогидросиликат, находят обычно вблизи гранита и в виде
прожилок в граните. Небольшие месторождения есть в горах Сент-Готард в Швейцарии и в
Цил-лертальских Альпах Тироля. Крупные месторождения имеются в Индии, на Мадагаскаре,
в Южной Африке, Бразилии, США и вблизи озера Байкал в России. Страны Центральной
Америки зависят от импорта, поскольку горы здесь состоят преимущественно из
вулканических пород. Откуда родом обработанная слюда, которой так много в Теотиуакане?
Слюда имеет такие свойства, которые делают ее просто незаменимой; она — при
значительной прочности на растяжение — упруга, жароустойчива (до 800 °С), выдерживает
внезапные температурные колебания; кроме того, она неуязвима для органических
растворителей и большинства кислот. Однако ее самое выдающееся качество —
электроизоляционная способность: она обладает дугостойкостью, стойкостью к токам утечки
и электрическим разрядам. Благодаря прозрачности и жаростойкости она применяется в
смотровых окнах домен. Тонкие пластины слюды находят разнообразное применение в
электротехнике, например для изолирования радиоламп и кинескопов, в трансформаторах и
радиолокаторах. Наряду с многими другими способами применения слюда используется и в
компьютерной технике. Низкосортную слюду перемалывают в порошок или расщепляют на
чешуйки, а потом используют в промышленности (внутри утюгов, тостеров, стиральных
машин) и как добавку к специальным сортам стекла.
Знали ли строители Теотиуакана о многочисленных свойствах слюды? На этот вопрос
можно ответить утвердительно безо всяких натяжек, иначе они едва ли укладывали бы слюду
между слоями камней!
Откуда они брали слюду в таких количествах и таких размеров, когда сегодня — при
технически совершенных способах разработки — пластины от 30 до 40 см2 считаются
редкостью?
Что происходило в этой камере? Только это помещение было защищено от воздействий
извне или их было несколько, и остальные еще просто не обнаружены?
Мне пришли в голову две возможности, но они обе меня не устраивают.
1. В камере создавалась высокая температура, которой некуда было выходить. Такое
могло быть при работе плавильной печи. Но поскольку первым нагревался бы нижний слой
потолка из камней, воздействие таких крайне высоких температур оставило бы свои следы.
Нужно спросить, были ли археологами проведены подобные исследования.
2. Не требовалось ли изолировать помещение под многослойным покрытием от внешней
жары? Такому варианту противоречит следующее обстоятельство: над слюдяной вставкой
находится полуметровая каменная стена, которая давала бы колоссальную изоляцию от жары.
Остается кажущееся фантастическим объяснение: на защищенное пространство постоянно
действовала жара в несколько сотен градусов, но она была не столь высока, чтобы расплавить
камни. Не проводились ли здесь эксперименты? Все-таки Херардо Левету было известно от
одного археолога, что отсюда ведут две трубы к подземной камере пирамиды Солнца.
Охранник ничего об этом не знал, а туннель к пирамиде закрыт металлической решеткой.
Не хранилась ли за тепловым экраном аппаратура богов? Совершенно неожиданный
вопрос: не находился ли здесь центр энергоснабжения Теотиуакана?
Сколько ни задавай вопросов, пожалуй, неоспоримо лишь одно: проектировщики и
строители знали о свойствах слюды, иначе не стали бы тратить силы на многослойную
изоляцию.
Можно напасть на «противника» его же оружием? Считается, что застройщики
Теотиуакана были народом каменного века, а следовательно, ничего не знали о высоких
температурах, при которых может плавиться металл — которого они тоже не знали. То, что
они не имели понятия об электричестве, премудрым тоже ясно. Не остается ли тогда
единственный вывод, что камеру оборудовал таинственный незнакомец? Что кому-то был
известен источник для импорта слюды и он, конечно, был осведомлен о ее свойствах?
В этой истории со слюдой меня настораживает стремление сделать из всего тайну.
Металлические листы. Висячие замки. Охранники, которые ни о чем не знают... И
пожалуйста, не подходите ко мне с сомнительными объяснениями, что будто бы эту
драгоценность нужно защищать от туристов! (В Чи-чен-Ице, например, туристам позволено
по очереди залазить внутрь пирамиды, чтобы полюбоваться каменным ягуаром.) Для защиты
от вандалов хватило бы двух охранников, работающих посменно. В крайнем случае, перед
стенами можно было бы установить пуленепробиваемые стекла. Или здесь просто хотят
отделаться от надоедливых вопросов?
«Увы, так устроен свет: глупцы твердо уверены в себе, а умные полны сомнений», —
сказал Бертран Рассел (1872—1970).
